| (no subject) |
[Feb. 14th, 2018|04:03 pm]
Taru Metsämaa, Lumbricus Lupus
|
КЛУБНИКА + МЕДВЕДЬ
Жил да был на свете один мужик. Жил один-одинёшенек, не было бабы у него и ребятишек. А был он охотником.
Нелюдимый, молчаливый, мрачный. Хозяйство вёл в избе на отшибе, почитай на самой опушке леса - в одни окна солнце смотрит, в другие - дубы да олени. Никто ему не нужен был.
А бабы в его сторону давно запоглядывали. Живёт себе бобыль, здоровенный детина - силён, статен, лицом приятен. Приходили к нему, да уж или сами быстро сбегали или он их прямой дорогой прогонял - окромя мрачного складу, груб он так же был на язык, как зверь лесной, как ворон дикий.
Как-то было дело зачастила мимо его огорожи девка. Красивая, рыжая, как лиса. То улыбнётся, то глазом блеснёт... А то и подошла, и разговор завела. Но мужик на её чары не поддаётся - поговорили-поговорили, а он ну и пошутил - мол, не возьму я тебя в жёны себе - с утра спросонья встану, да решу, что пожар - буду тушить тебя!
Зарделась девка. А он пуще прежнего потешается над тем, что она красная вся.
Слёзы брызнули из глаз у рыжей красавицы. Да не закричала она, ругаться не стала - недобро глаза засветились у неё болотными огнями... И вдруг тихо так она говорит: "Как подсолнух к солнцу, так ты к чёрну лесу. В руке пусто, на загривке густо. Лес холодный - зверь голодный. Камень, ворон, дуб, земля сыра. Приговорила тебя навек, замок замкнула, ключ семь раз повернула, ключ в тайне моей, под спудом семи камней!!"
Мужик хмыкнул, плюнул, да повернувшись, в избу пошёл. Девка тряхнула волосами огненными, да и пропала...
Немного дней минула с той поры, а мужик девку-то не забыл. И чем чаще поминал её, тем чуял себя чуднее. Пойдёт на охоту - да назад не тянет возвращаться. Стал ночью в лес ходить без страха. Заснёт в лесу, да и хорошо. Так однажды заснул под валежником мужик и проспал цельный день с одной вечерней зари до другой. Очнулся да не поймёт - что-то дюже тесно ему, давит, тянет. Рванулся - слышит треск. Рукой махнул - да то не рука уж! А лапа мохнатая с когтями как ножи-косари! Закричал мужик - а слышно только рёв дикий. И побежал он медведем страшным в самую глушь...
Долго ли, коротко бродил в чащобе - неизвестно. Помутилось человечье его сознание звериным духом. Но всё поминал он рыжие волосы, всё вроде как искал. И вышел как-то в помутнении своём к колодцу. А там - девка рыжая с ведром. Заметила его, стоит - смотрит. Он к ней вперевалку. Она руку протягивает и "Стой, зверь лесной, камнем замри, водой отвори". А медведь ближе подходит, тянет морду к ней огромную...
"А-а-а", говорит, "Вона, чо... Это ты, зверь-невежа. Хорошо тебе в шкуре дикой гуляется?" Медведь огромный заскулил, как собака. Девка пожалела его, но вздыхает. "Не могу чары я обратить. Обидел ты меня и любовь мою. Не предлагаю я два раза. Ходи теперь в шкуре лохматой до конца. Но найдёшь любовь ты в лесу и полюбят тебя, когда сам того ведать не будешь - на том и покой обретёшь" и пошла себе.
Заревел медведь и кинулся пуще прежнего бежать в лес. Сколько бежал себя не помня, неизвестно. День, ночь, всё смешалось. Устал, лапы тащит, деревья роняет. И вышел он на поляну в чащобе лесной глухой.
Залита поляна светом золотым. Глядит медведь - горят в траве изумрудной сердца алые. Зовут его, привечают. Заплакал огромный медведь, обнимает сердца алые, прижимает к себе. Лёг в траву, ревёт, валяется...
Долго блуждал огромный медведь по лесам. В шкуре его спутанной проросли семена сердечек с той поляны. Чудо чудное - идёт медленно медведь, а на спине его кустики цветущие с цветами белыми. Блуждал-блуждал и пришёл на берег моря северного. Там нашёл он место своё.
Никуда больше не ушёл мужик-медведь. Обратился он в огромный холм.
И нашли через время люди холм тот. Подивились - откуда чудо такое? Не было ничего и тут нате - холм огромный как есть дыбится будто горбатый медведь спящий и весь покрыт травой мягкой да сердечками клубники лесной ароматной.
Полюбили дети место то чудесное и холм им любовь дарил каждое лето северное клубничными алыми сердцами.
И назвали тот холм Медвежим. |
|
|
